не могу с уверенностью сказать о причинах такого выбора. Однако мне кажется, что большинство экономических советников президента очень хотели добиться снижения корпоративного налога, чтобы стимулировать рост. Розничные торговцы и другие импортеры сделали так, чтобы эта часть проекта Палаты представителей выглядела так, будто она может привести к поражению всего налогового законопроекта. Мы должны помнить, что исход этого столь необходимого законопроекта был весьма неопределенным до самого конца. Фактически, он прошел Сенат 20 декабря 2017 года с перевесом в 51 голос против 48. Некоторые республиканцы в Сенате так и не нашли достаточно сильной поддержки этой идеи, а демократы собирались голосовать против налогового законопроекта только потому, что это была инициатива Трампа. Кроме того, несколько ключевых экономических советников президента занимались торговлей на Уолл-стрит, а не производством. Они, конечно, были согласны с программой президента, но были восприимчивы к аргументам о нарушении работы рынка и т. д. и не так сосредоточены на долгосрочном влиянии на производство и торговый дефицит. Кроме того, хотя спикер Райан был привержен своему предложению о пограничной корректировке налогов, он утверждал, что общее снижение ставки и другие положения имеют решающее значение. В конечном счете, он пошел на поводу у общепринятого мнения.
Проект Палаты представителей провалился отчасти потому, что он был слишком революционным, чтобы его можно было воспринимать всерьез без сильной поддержки со стороны некоторых ключевых советников и республиканцев Сената. Однако это предложение можно было легко изменить, чтобы смягчить опасения по поводу инфляции, укрепления доллара и прибыли компаний, продающих импортные товары. Самое главное, Конгресс мог бы принять частичную пограничную корректировку как часть общего налога на денежные потоки бизнеса. Если бы ставка корпоративного налога составляла, например, 20 процентов, а пограничная корректировка применялась бы для того, чтобы не учитывать в качестве вычета только 40 процентов стоимости импорта, а 40 процентов экспортной выручки освобождалось бы от налога, то переходное воздействие на цены, курс доллара США и прибыль розничных торговцев было бы гораздо более управляемым. Однако стимулы для развития производства и сферы услуг в США все равно будут значительными. Согласно этому компромиссу, (1) налог на денежные потоки от экспортируемых товаров и услуг американского производства будет снижен, но не настолько, как в первоначальном предложении, (2) денежные потоки от товаров и услуг американского производства, потребляемых внутри страны, будут облагаться тем же налогом, и (3) налог на денежные потоки от импортируемых товаров и услуг будет увеличен, но меньше, чем в первоначальном предложении. По сути, в Соединенных Штатах был бы введен 12-процентный подоходный налог на производство, услуги и другие виды деятельности, экспортируемые из США (20-процентный налог на 60 процентов доходов от деятельности, осуществляемой в США, если судить по денежным потокам). Это сделало бы Соединенные Штаты конкурентоспособными по отношению к Ирландии и большинству других налоговых гаваней, где в настоящее время располагаются значительные производственные и сервисные предприятия американских транснациональных компаний. Оглядываясь назад, можно сказать, что если бы спикер и экономические советники администрации объединились вокруг этого компромисса, то он мог бы быть принят. Тем не менее окончательный ответ на вопрос о том, погубило бы это предложение весь налоговый законопроект, мы никогда не узнаем. Зато мы знаем, что он прошел без него.
Технологии и цифровая торговля
Вот уже более ста лет Америка является мировым технологическим лидером. В немалой степени наш экономический и политический успех зависит от нашего технологического превосходства. Я думаю, не будет преувеличением сказать, что мы выиграем наше великое соревнование с Китаем, если сохраним свое преимущество в этом секторе. Китайцы, безусловно, верят в это. Как мы показали, ни одна страна не одержима технологиями так, как Китай.
Американские технологические компании - лучшие в мире. Примером тому служат такие гиганты, как Microsoft, Apple и Oracle. В нескольких местах нашей страны есть отличные экосистемы с инфраструктурой, квалифицированными работниками и капиталом, которые способствуют развитию этих компаний и стимулируют инновации. Большие технологии - это большой бизнес. Рыночный капитал десяти крупнейших технологических компаний США составляет 8,5 триллиона долларов . В них работают сотни тысяч человек, они лидируют в экспорте, инновациях и повышении производительности труда. Но в этом и кроется проблема. Мы говорим, что наши компании являются предметом зависти всего мира, а мир действует в соответствии с их желаниями. Мы много писали о китайском плане по созданию технологических мегакомпаний. Они заставляют передавать технологии в качестве условия доступа на рынок. Они скупают небольшие технологические компании. И они крадут то, что не могут купить. Они заставляют американские компании брать партнеров по совместным предприятиям, а затем эти партнеры становятся огромными конкурентами. Китайские усилия были очень успешными. В качестве примера можно привести Baidu, Tencent и Alibaba. Рыночная капитализация этих компаний вместе взятых составляет почти полтриллиона долларов.
В Европе относительно мало крупных успешных технологических компаний. Правда, Европа лидирует в некоторых телекоммуникационных компаниях, таких как Ericsson и Nokia, но это относительно низкие технологии, а в других технологических секторах Европа отстает. К сожалению, похоже, что в своем стремлении создать технологические компании мирового класса Европа собирается следовать китайской модели. Во-первых, европейцы использовали налог на цифровые услуги (НЦУ) как способ обложить непропорционально высокими налогами наши технологические компании. Это сложный вопрос, и я не хочу его упрощать, но налог на цифровые услуги предназначен для того, чтобы облагать налогом наши компании, ведущие бизнес там, и в то же время не облагать налогом их компании. Мы в администрации Трампа занялись этой несправедливостью. Мы пригрозили ввести тарифы на французские и другие товары, если Франция будет дискриминировать наши компании. Администрация Байдена, по сути, сдалась Европе. В обмен на улыбки и обещание обсудить проблему европейцам разрешили продолжать взимать налоги в течение пяти лет.
Однако гораздо более пагубным является недавнее стремление Европы в точности следовать китайской модели. Это своего рода стратегия "китайского света". Принуждать, но не красть. Франция вводит режим, согласно которому поставщики облачных услуг могут продавать их французскому правительству только в том случае, если их оператором является французская компания. Франция утверждает, что это вызвано соображениями конфиденциальности и безопасности, но на самом деле это просто протекционизм. Требование создания совместных предприятий - это именно то, с чего начинался Китай. Как только у компании появляется вынужденный партнер по совместному предприятию, он учится тому, как вести бизнес. Он изучает технологии и ноу-хау бизнеса. В конце концов, партнер по совместному предприятию берет весь свой приобретенный опыт, выходит на самостоятельный рынок и конкурирует с американской компанией. Требование о создании совместных предприятий также, конечно, напрямую